Освобождение Запорожья от немецкой оккупации приближали подпольщики и партизаны. Одна из самых легендарных и отважных подпольных организаций была создана школьниками в районе поселка Балабино. Эта группа получила название «За Советскую Украину». А возглавляла небольшой отряд ребят, которые пустили под откос не один вражеский эшелон, 16-летняя Майя Самсыка, более известная под псевдонимом «ЯДКИМ».
– Майя Ивановна, скажите, откуда появилась такая отвага у 16-летней девочки?
– О! Отваги было хоть отбавляй! Это все передалось от родителей. И хоть сейчас меня называют героем и наградили орденом «За мужество» II степени, все начиналось совсем по-другому.
Когда мне было 10 лет, 11 декабря 1936 года, мой отец стал врагом народа и был репрессирован. Таким образом, перед вами дочь врага народа.
После приехал к нам с Москвы один майор и сказал: «Вы можете гордиться своим отцом. Он не подписал ни одного обвинения, в отличие от крупных начальников, которые не выдержали пыток и все подписали».
Отец же сказал маме: «Ты не представляешь, что они здесь со мной делают. Меня посадила сюда не советская власть, а враги советской власти. Дети должны об этом знать».
Но это не меняло того, что я, брат и мама оставались семьей врага народа. Те, кто с нами дружили, считались неблагонадежными людьми. От нас стали отворачиваться.
Поэтому меня часто спрашивали, что меня заставило совершать такие поступки, не смотря ни на что, – в 16 лет пускать немецкие поезда под откос. В ответ я говорю: «Отец!».
– Как же так получилось, что Вас приняли в Комсомол? В те времена ведь с этим было очень строго.
– Это вы верно подметили. Дурно стало тем, кто приехал из ЦК, когда освободили Запорожье. Они хотели вести меня в Краснодон в ЦК Комсомола. Уже и машина готова, и одели меня. Соседи дали батистовую кофточку, кто-то ботинки. И я вся такая при параде… Как вдруг организатор спрашивает: «Майя, а какая у тебя семья?». Я говорю: «Брат и мама». – «А отец на фронте?». А я говорю: «Нет, у меня отец враг народа»… БОМБА!
Тогда эта женщина посоветовалась с остальными и выносит вердикт: «Дурно подготовлена». Точнее Майя молодец, вот только на правом берегу еще стреляют, а мы будем вести по Ореховскому шоссе, как бы нашу Майечку не задело. Отменяем.
Я тогда, будучи верна характеру своего отца, скидываю чужие ботинки и пешком в Балабино. А дальше на тракторе доехала, попутчик подвез.
Но где-то в октябре иду я по дороге, насвистываю мелодию. Смотрю, а возле дома стоит чужая телега. Захожу. Это приехал майор Прохоров, он поворачивается ко мне и говорит: «Вот она какая, Майя!». Я спрашиваю: «Что такое?». – «Нужно выполнить несколько заданий». Таким образом, я оказалась в штабе партизан 3-го Украинского фронта. Там до конца войны я и осталась.
Что касается моего вхождения в Комсомол, я всегда училась на «отлично». После окончания 8 класса ко мне обратились хлопцы. Я всегда была немножко «хлопчачивая»: любила солнышко на турнике крутить, лазила по столбам и так далее. Так вот! 10-классники предложили вступить мне в комсомол. Я ответила, что меня не примут, ведь я дочка врага народа. «Примут! Мы тебе дадим рекомендации!», – ответили они. В общем, с горем пополам меня туда приняли. Но, когда в районе узнали, кого сделали комсомолкой, был большой скандал. Утвердили же меня только после освобождения Запорожья. И потом никак не могли понять: так я дочь репрессированного или организатор подполья.
– Расскажите, пожалуйста, что же все-таки происходило, когда Запорожье оккупировали?
– Только немцы пришли, сразу портрет Ленина на поселковом совете камнями. «Куры, яйка, матка!». Началась мобилизация в Германию. Вышла со строя моя двоюродная тетка Настя – застрелили. Еще меня тогда поразил вандализм немцев. От нечего делать они специально вытаптывали цветы. Ждут электричку – обламывают на молодых деревьях ветки и бросают. Для чего ты обломал?! Нас воспитывали так: если кто из детворы ветку обломает, сразу по руке или оплеуху – «Тебе больно? И ему больно!».
У нас на квартире разместился Герберт. Он, извините, справлял нужду в форточку, а сам говорит «Russische Schwein». Да ты ведь сам «Schwein»! Самая настоящая!
Немцы позакрывали все школы. А мне очень хотелось учиться. Но в городе пара школ еще осталась. Там, где теперь Детская железная дорога, тогда была 4 школа. Вот туда я пешком, в сапогах, с белыми косичками, синим беретом и потрепанным портфелем пришла. А там девчата и хлопцы уже все по парам сидят. Однажды после диктанта по украинскому учительница вошла в класс и говорит: «Хто це Майя Самсика?». Я поднялась. «Оце одне відмінно з усього классу». С тех пор у меня просили списывать, и я быстро втянулась в коллектив. Около меня посадили очень маленького, такого рыженького Костю. Сидим мы с ним рядом, а он у меня списывает. Ну, ладно, списывай. А потом оказалось, что нам по пути домой ходить по железной дороге. Я стала ему объяснять пройденные темы. Тогда и он начал разбираться. Мы стали с ним лучшими друзьями.
В конце сентября однажды он подошел ко мне и говорит: «Майя, что я принес тебе!». Это оказалась газета. Там был небольшой портрет Сталина и его выступление на красной площади: «Еще до полугода, может быть, годик, и Гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений!».
А я думаю, как же об этом люди узнают? Ведь у нас уже даже среди учителей появились националисты, которые надеялись на поддержку Германии.
Откуда появилась эта немыслимая газета? «С самолета скидывали», – ответил Костик. Их вообще запретили поднимать, но у меня отец полицейский.
Вот так ирония: преданные социалисты – дочь репрессированного и сын полицейского. Сумели же воспитать патриотов!
– Как же Вы начали свою партизанскую деятельность? Как вообще пришла такая идея?
– А вот после этой статьи идея и пришла. Сначала я написала листовки. Подпись для себя выбрала «ЯДКИМ» (Я дочь Коммунистического Интернационала Молодежи). Потом втянула в это опасное дело и своих ближайших друзей: Ваня Швец, Володя Говорун, Толя Рыбальченко, мой тринадцатилетний брат Толя Самсыка. Таким образом, нас было шестеро. Мы никак не назывались. Это уже после освобождения Запорожья нас окрестили группой «За Советскую Украину».
Так вот! Писали мы листовки, писали. А потом Володя Говорун не выдержал и говорит: «Да сколько мы еще этим заниматься будем? Не действует это! Давайте поезд перевернем!».
Ну, как это – перевернем поезд? Взрывчатки-то у нас нет!
На это дал ответ наш мудрец Иван: «Ой, як його зроблено, так його ж розробить можна! Треба тільки подивитися як!».
Тогда Володька устроился в железнодорожную ремонтную бригаду. Украл там лом. Украл гаечный ключ. С 6 на 7 ноября мы решили устроить диверсию. Мой брат стал нашим дозорным, он должен был особо свиснуть, если обходчик будет к нам приближаться. Я и Володька раскрутили рельсы и пустили первый поезд под откос. Но только после этого немцы устроили жестокие репрессии. Нам стало совестно, решили признаться, чтобы невиновных отпустили.
Но тут пришел Ванька: «От бачив дурних, а ви найдурніші. Щоб невинуватих відпустили треба ще один поїзд підірвати. Тоді німці зрозуміють, що схопили не тих!». Так мы пустили еще один поезд под откос, а потом еще один и еще.
И вот, когда оккупация была уже снята, в село явились «смерши» (прим. авт. – представители контрразведывательных организаций в СССР, сокращенно от «смерть шпионам») и спросили одного из наших, которому уже была пора идти в армию, почему тот не пошел в партизаны во время оккупации. На что тот ответил: «А я пошел!». Вот так нас и обнаружили.
Матеріал взято із старої версії сайту «Пороги».
Автор : Марина Ботнарева, Кристина Дорогих, Анастасия Самусь, Алина Утенкова
